— Ты ведь нарушаешь свой кодекс Света тем, что пытаешься помочь? Скрыть магию?!

— Нарушаю. Потому молчи, — сказал он сурово.

Я прижалась к Генри, слушая успокаивающее биение сердца в его груди и согреваясь теплом его тела. Близость паладина внушала покой и уверенность. Внутри разливались безмерная благодарность и трепет. Доверие.

Я нашла того, кто был для меня всем.

Всем.

— Может быть, это и к лучшему, что ты ничего не помнишь… — глухим голосом сказал Генри. — Все кошмары останутся позади.

23 Поговорим без стеснения

— Я тебя больше ни на шаг от себя не отпущу, милая моя! — твёрдо сказал Генри, отстранив, и поглядел в глаза.

Сильные мужские руки держали за плечи. По телу пробежали мурашки от воспоминания о башне. Разум начал трезветь от любовного дурмана с примесью вербены.

— Мне было так страшно… Зачем ты заставил меня искать тёмного?

— Я хочу наказать его, — выдохнул Генри, глаза его сверкнули холодом стали. — Отомстить за всё: он убил отца, моего наставника Грона и чуть не убил тебя… Я не думал, что он сразу нас заметит. Хотел лишь разведать путь. Прости, что подверг тебя опасности.

Очень приятно, что ты беспокоишься за меня, Генри. Но кто я тебе, чтобы ты так беспокоился? Любовница на одну ночь! Унизительно, унизительно… Я выжила, но не знаю, что делать дальше… гореть мне со стыда за продажную ночь!

Я отвела взгляд, начала озираться в комнате, искать платье, башмаки…

— Трис, повторяю, — паладин обнял ладонями моё лицо, заставил поглядеть на себя, — ни на шаг не отпущу. Нам хорошо вместе.

Тут ты прав, Генри, всё было прекрасно. Но я не признаюсь тебе — очень стыдно признаться в том, что получила удовольствие в постели с незнакомым мужчиной. Ещё и за деньги.

Я опустила глаза, но покрасневшие щёки, кажется, выдали меня с головой.

Генри рассмеялся. Так искренне, что я тоже не сдержала улыбки. Прижалась головой к его плечу, чтобы он не видел, как горит лицо.

— Огненная моя леди, — прошептал он ласково, погладив по волосам, и поцеловал в макушку. — Обожаю тебя. Не переживай ни о чём! Давай выпьем ещё вина и поговорим. Теперь уже без всякого стеснения. Хорошо?

Генри отстранил меня и приподнял бровь.

— Ну, давай, — мило улыбнулась я.

На самом деле, мне страшно интересно было узнать о магии от воина Света. И хотелось понять, что же делать мне дальше со своими способностями? Как научиться владеть ими сознательно, а не во время испуга? Я хотела учиться у Генри.

Паладин встал с постели и накинул халат, скрыв мускулистое тело под шёлком плотно прилегающей ткани.

— Сейчас принесу вино. Хочешь ещё чего-нибудь? Может, перекусить?

— Спасибо, Генри, — ласково улыбнулась я. — Я не успела проголодаться. Ужин был таким плотным, я на два дня вперёд наелась.

— Зря ты так думаешь, — многозначительно нахмурился паладин. — Магия отнимает много сил. Как и то, чем мы тут занимались.

Генри поцеловал меня в губы и скрылся в дверях, унеся с собой аромат вербены и прекрасную широкую спину, рядом с которой я ощущала желанное спокойствие.

Я бросила взгляд на раскиданную постель в отсветах лампы. Вспомнила начальное стеснение и стыд, а потом опьяняющую страсть и доверие. Мне с Генри и правда было хорошо. Он ни в чём не упрекал меня, глядел с нежностью и обожанием, хотя, конечно, знал о том, что мной владел тёмный.

Этот обезображенный Тёмный Лорд, как назвал его Генри. Чудовище, которое должно быть наказано за издевательство над людьми! Надеюсь, мой воин Света остановит колдуна и отомстит ему за всё, что он со мной сделал!

— Трис, ты вся белая, — отозвался Генри, появившись на пороге с бутылью, бокалами и тарелкой сыра. — Тебе срочно нужно подкрепиться.

Генри поставил тарелку на постель  и принялся наполнять вином бокалы. Я приподняла тарелку и откинула одеяло, чтобы он мог лечь рядом со мной, обнажённой.

Мужчина поглядел через плечо, отставляя бутыль, и расценил всё верно. Скинув халат, забрался ко мне с бокалами, и я накрыла нас обоих.

— Ты прекрасна, — засмотрелся он на слегка открытую круглую грудь. — Я уже совершенно забыл, каково это любить. Давай выпьем за обретение друг друга!

Генри протянул бокал.

Любить? Ты что мне в любви сейчас признался, Генри?

Я смущённо отвела взгляд. Кто знает, как принято у паладинов? Может, они всем подряд признаются. А “совершенно забыл, каково это” — возможно, означает, что провел неделю в походе без женщины. Не думай об этом, Трис. Он не твой мужчина, и никогда не будет твоим.

Но так хочется…

Я отпила. Вино было великолепным. Терпким и в меру сладким. Готова поспорить, это было очень дорогое вино, которое пьют лишь короли и герцоги у себя в замках.

Теперь, когда стеснение осталось за дверьми спальни, я могла насладиться изысканным угощением и мужчиной, лежащим рядом. Пусть счастье продлится всего лишь до рассвета, но сейчас я была очень-очень счастлива.

— Во-первых, милая моя, — произнёс Генри, отставив бокал на столик. — Никто не должен знать, что у тебя есть магические способности, а то прямиком попадёшь под Суд.

— Ты сказал, Суд это смерть? Почему?

Я развернулась всем телом, чтобы лучше видеть лицо Генри и его глаза.

Он взял мою руку и принялся уже привычно поглаживать пальцы.

— Суд — это страшно, Трис. Это приговор. Я присутствовал на нескольких. — Рука Генри замерла, он сжал зубы, и голос стал сдавленным: — Магистр трахает подсудимую, чтобы определить происхождение её силы. Пускает ей кровь на алтарь, потом обжигает тело праведным огнём. Ни одна из подсудимых не выжила.

Я вздрогнула. Генри крепче сжал руку и вновь стал ласкать.

— А если девушка истинная, её отпускают?

— Ты хочешь признания из уст магистра, который на глазах всего света раздвинет тебе ноги и вывернет наружу хранилище?

— А ты разве не можешь подтвердить, что я истинная, раз ты во мне уверен?

— Я не магистр, к сожалению. У меня нет такой власти. И потом, мы любовники, а это исключает вес моего слова, как в твою защиту, так и против тебя.

— Значит, придётся прятаться…

— Да, — кивнул Генри. — Если станет известно о твоих способностях к магии огня, тебя в любом случае, заставят пройти через праведный огонь, кем бы ты ни была: хоть крестьянкой, хоть принцессой.

Принцессой: смешно. Ты умеешь шутить, Генри.

Я вытянула шею и набрала воздуха в грудь.

Да, похоже, лёгкой жизни не будет.

— И ещё ты великолепный целитель, Трис, — Генри поднёс мою руку к губам. — Ты излечила меня.

— Ну, думаю, любая девушка смогла бы дать тебе то, что ты хотел...

Лицо запылало, когда вспомнила о минутах страсти, когда Генри был во мне. Как я стонала и что-то невразумительное шептала… Как старалась уменьшить щель в его хранилище всей своей любовью.

— Не любая, Трис. Другая бы сделала мои страдания чуть легче и отсрочила смерть, но ты запечатала раскол.

— Запечатала?

— Полностью.

— А целительство не подлежит проверке на суде?

— Магия целительства считается светлым даром, она не наносит вреда. Пользуйся ею свободно.

Генри приблизил лицо. Тепло нежного поцелуя и ласкающий  взгляд заставили трепетать. Я знаю тебя так мало, Генри, но уже так сильно люблю!

Не удержалась и положила ладонь на лицо паладина. Погладила по щеке. Он благодарно прикрыл глаза, наслаждаясь лаской.

— Во-вторых, Трис… — хрипло прошептал Генри, серьёзно поглядев на меня.

24 Во-вторых

— Что во-вторых, Генри?

— Во-вторых, я должен напомнить тебе: ребёнок может решить проблему с магией, — перехватил ладонь, целуя.

— Как это поможет? — нахмурилась я.

— Известно, что, когда женщина, наделённая даром, рожает, её хранилище разрывается. Если ты родишь, магии в тебе не останется. Никакой: ни огненной, ни исцеляющей. Ты будешь самой обычной женщиной. Тебе не будут грозить ни суд, ни тёмные колдуны, желающие испить твою ману.